Как заявил президент Татарстана во время ежегодной предновогодней встречей с журналистами республиканских и федеральных СМИ, есть еще, что почистить в муниципалитетах. Кроме того, лидер республики рассказал — решение банковского кризиса затянется, пожурил татар за незнания языка матери и заявил, что оппозиции он не товарищ.
— Мне повезло, я встретилась с президентом России и смогла задать вопрос. Что из этого вышло вы все были свидетелями, — предновогоднюю встречу с президентом открыла журналист из Челнов Лилия Павлова, которая на недавней пресс-конференции Владимира Путина привлекла внимание главы государства табличкой «Путин Бабай» и смогла задать вопрос. — Вы также на этой неделе встречались с Владимиром Владимировичем. О вашей встрече известно чуть меньше. Хотелось бы узнать, как она прошла и какие важные решения были приняты?
— Что-то он о вас ничего не спросил… Это шутка, конечно. Встреча прошла очень позитивно, я доложил ему о наших социально-экономических показателях. Несколько вопросов он тоже задал — по дорогам, по обеспечению жильем. У нас все прогнозные показатели выполнены. Все намеченные планы по всем программам реализованы. И после того, как пресса ушла, рассказал, какие планы у нас на 2018 год. Позитивно прошло. А вы молодец в любом случае, нашли такую форму, чтобы президент обратил внимание. Мы тоже очень высоко оценили вашу смекалку и вопрос был задан очень правильный. Вы молодец!
— Спасибо. Надеюсь, ответ тоже устроил.
— У президента плохих ответов не бывает. Я считаю, что очень достойно ответил.
— 2017 год был непростым. Он начался с банковского кризиса, был языковой вопрос. Как этот год завершается для республики, для правительства?
— Жизнь состоит из позитивных моментов и негативных. Были моменты, которые надо пережить. Не очень приятно то, что случилось с банками, особенно с Татфондбанком. Это бесследно не проходит. Я думаю, еще достаточно долго надо будет решать проблему вместе. Потому что те ресурсы, которые в массе у АСВ, недостаточны, чтобы покрыть существующие потери. Поэтому мы создали специальный Фонд. Там есть очень привлекательная ликвидная земля, которую мы туда вложили. Нужно определенное количество времени, чтобы эту землю освоить. Благодаря этому Фонду мы минимизируем потери вкладчиков. Потому что там есть не очень большие суммы, но очень судьбоносные для этих людей. Мы это понимаем.
За банковскую деятельность я не отвечаю, но тем не менее, все это произошло в Татарстане, и мы сами не ожидали, что размер горя будет в таких объемах.
Нельзя не отметить Кубок Конфедераций. Это очень важное событие для нашей страны.
Тема языков тоже была непростая. Но хотя какое-то логическое завершение мы получили.
Я хочу сказать, что в экономическом плане, работа республики, наших предприятий, наших инвестпрограмм, все это работает в штатном режиме и никаких отклонений нет.
Но те обстоятельства, которые не от нас зависят — банковский кризис, проблему, которая возникла в связи с изучением языков, конечно, это не позитивно. И на настрой людей влияет в сложные моменты. Все это мы должны пережить. Никуда мы от этого не денемся. Бывают в жизни такие моменты если бы мы знали, где упадем, мы бы подушку подложили и всё.
В целом все свои задачи республика будет выполнять, и дороги строить, и объекты. У нас есть серьезные инвестиции в выставочный комплекс, концертный зал нам надо сделать. Эти планы мы будем реализовывать.
Я должен вам сказать, что мировые компании, когда подбирают персонал, берут не успешных людей, потому что у них, наверняка и стечение обстоятельств помогло, повезло, получилось. Они смотрят людей, которые пережили некие катаклизмы, сталкивались с какими-то сложными ситуациями и смогли как-то заново реализовать себя. Поэтому все эти сложные моменты мы способны решать в республике. Человеческий капитал, экономический, позволяет эти вопросы решать. В целом, позитивный год.
— Хотелось бы вернуться к теме, связанной с татарским языком. Рустам Нургалиевич, каково ваше личное отношение к этой теме. Какие у вас вызывает чувства и эмоции решение, которое мы имеем. Еще одна небольшая часть этого вопроса: Минтимер Шарипович говорил, что татарский язык нужно сделать привлекательным. Вы согласны с этим? Планируется разработка каких-либо программ по улучшению привлекательности, по сохранению татарского языка, культуры?
— Надо исходить из того, что татарский язык как родной язык — это одно, а татарский язык, как государственный язык республики — это несколько другое.
Я считаю, что татарский язык как родной, к сожалению, сами татары язык матери не знают. Это не красит. Я понимаю, что язык общения русский, но у нас есть татарские районы, где в совершенстве все процедуры идут на татарском языке.
Второе, это государственный язык субъекта. Так получилось, что каждый понимал это по-своему. Все эти несогласованные действия привели к тому, что мы оказались в том числе субъектов, которые нарушают федеральное законодательство. Хотя в Конституции всё это есть, но оно регулируется федеральным стандартом, который формирует министерство образования и науки РФ. Все это происходило очень быстро. Никто на это внимания не обращал. Думали, что мы действуем в рамках нормативного законодательства, которое есть. Но мы столкнулись с этой проблемой.
Мое мнение, конечно, язык субъекта должен иметь некий приоритет. Но есть федеральная норма. Мы обязаны подчиниться тому документу, который сегодня существует, и сегодня наша образовательная система руководствуется этими нормами. Я думаю, что время покажет, какое решение должно быть.
Язык должен быть привлекательным. Детские программы должны быть привлекательными. Сама система татарского языка была очень сложной, не имела прикладного характера. Поэтому она вызывала некое недовольство не только русского населения, но и татарского. Все эти вопросы мы обговаривали, но до конца не довели. Нам надо работать по методологии, по популяризации татарского языка, а также в части онлайн обучения.
Родители принимают решение за своих детей, что им не надо учить татарский язык. А может он будет баллотироваться в президенты Татарстана? Может он окажется в такой ситуации, когда ему необходимо общаться с людьми. Допустим, я могу сказать, что я спокойно могу общаться с казахами, с турками.
Мы многонациональная страна и язык — это богатство нашей страны. Конечно, если мы будем терять определенный характер того или иного языка, мы потом поймем, что это будет большая катастрофа для нашей страны.
Конечно, у нас были вопросы по количеству изучения русского языка. Но по качеству оценки ЕГЭ — Татарстан лидер РФ. Я это не обсуждаю – русский язык мы должны знать в совершенстве. Но родной язык татары обязаны знать. Вас (журналистов, — Ред.) тоже это касается, с вами сложно по-татарски общаться.
Потом есть такой момент — когда я учился у нас не было разделения по национальности. Это очень плохо, если мы будем детей делить по национальному признаку — русских, татар. Меня больше всего это волнует. Никогда мы этого не делали. У нас много смешанных браков. И когда мы начнем делить детей по национальному признаку… очень плохо. Это мои ощущения. Но я еще раз хочу сказать, что сегодня эта тема нашла логическое завершение. Она кому-то нравится, кому-то не нравится. Есть решение, и мы работаем согласно нему.
— Исэнмесез. Монда сезгэ бер сорау бирер очен. Мой татарский не настолько хорош, поэтому задам я вопрос на русском. В этом году Челны и Тукаевский район оказались в центре коррупционных разбирательств о нецелевом использовании земельных участков. Как оказалось, участки, которые принадлежали Татарстану вначале приобретались по бросовым ценам, а затем перепродавались за реальную стоимость. Подобная схема действовала и в других районах. Почему республика не следит за тем, как и куда уходят ее земли? В чем заключается сложность того, чтобы наладить процесс контроля?
— Чиновникам работать стало намного сложнее. Мир стал очень открытым. Все сделки открыты. Даже если ты сделал какую-то противоправную сделку, она все равно будет раскрыта. У нас очень эффективно работает антикоррупционная служба, работает Марс Сарымович Бадрутдинов, очень принципиальная команда.
Знаете, люди живут, как жили. Все, что десять лет назад было нормой, никто вопросов не задавал, пять лет назад это еще могли обсуждать — сегодня это неприемлемо. Ведь по большому счету, вы посмотрите, что осталось на рынке для предприимчивого человека, который ничего не делая, хочет заработать? Весь передел собственности уже прошел. Украсть у кого-то, допустим, вот у [Светланы] Костиной (собственный корреспондент Первого канала в Татарстане, — Ред.) я ничего не могу взять, потому что она мне ничего не отдаст.
Уже везде есть собственник. Остается одно — бюджетные деньги, муниципальные деньги, или то имущество, которое есть.
Не секрет, что мы были вынуждены по ряду наших должностных лиц возбудить уголовные дела. Я это и на съезде Совета муниципальных образований сказал. 66 уголовных дел в этом году было заведено. Не всё это, конечно, воровство. Есть люди, которые совершили противоправные действия — не факт, что он деньги взял. Он сделал сделку нелегитимную. Ведь земля должна предоставляться по конкурсу или по определённому регламенту. Другого нет. Поэтому нам приходится приводить в чувство тех людей, которые имеют другую позицию [по этому вопросу]. По степени их вины [определяется вариант] или уголовное дело, или сделка считается ничтожной и все возвращается в доход или на баланс муниципалитета. Нам придется еще немножко почистить, посмотреть.
В принципе, мы всегда находим понимание. Асгат Ахметович [Сафаров] (руководитель Аппарата президента РТ, — Ред.) вот здесь.
Мы приглашаем и говорим: уважаемый, у вас вот здесь эти вещи не совсем правильные. Это не значит, что они деньги взяли или еще что-то. Но, наверное, и такие вещи есть, раз уголовные дела есть и ряд наших коллег привлекаются.
Исходя из этого нам надо обеспечить прозрачность всех наших действий. Потому что кроме бюджетных денег каких-то денег вот так просто нет. И бюджетные деньги, и муниципальные должны очень жестко контролироваться. Будем и дальше работать в этом направлении.
— Сегодня много спорят о фестивале «Ветер перемен». Большое амбициозное название с уклоном в европейскую стилистику в аранжировках, танцевальных стилей и т.д. В том числе здесь совершенно не теряется татарский язык. Как вы оцениваете именно второй сезон этого проекта?
— Мне интересно узнать ваше мнение. Что мое мнение узнавать? Если бы я не хотел этого, значит, «Ветра перемен» не было бы. Я инициировал [этот проект]. Другое дело как вы считаете, ваше мнение какое?
— Этот проект, если он задумывался как экспортный вариант, значит модель фестиваля готова для того, чтобы ее поднять и показать в любой точке земного шара.
— Я тоже так считаю. Вы видите, что мы должны подтянуть наши музыкальные коллективы, чтобы они соответствовали нашим коллегам, которых мы пригласили из Москвы. Танцевальный коллектив какой был. Я, конечно, не специалист, но иногда они даже наших артистов превосходили, настолько хорошо они выступали. Но всегда надо идти с хорошей поддержкой.
— Говорят, что иметь такую культуру в локальном формате как у татар — это очень хорошая база для того, чтобы сделать эти вещи круче, еще интереснее, и чтобы они были понятны в любой географической точке.
— То что у нас есть базовое, это наше богатство. Но с этой базой мы никуда дальше Татарстана или татарских поселений уже не уйдем. У нас же достойные произведения, достойные исполнители. Как сделать, как их вывести на новую орбиту? Для этого нужны серьезные вещи.
Я считаю, что директор нашего театра оперы и балета Рауфаль Мухаметзянов очень много сил приложил, чтобы этот процесс пошел. Да, что-то понравилось, что-то не очень. Но мы идем вперед. Сам уровень уже неплохой, я считаю. У нас очень много молодежи. Нам очень важно, чтобы наша молодежь тоже вовлекалась в этот процесс.
— Как вы сообщили создается Фонд дольщиков. Как в нем будет распределяться ответственность?
— Во-первых у нас две проблемы — это Казань и Челны. Ответственность несет городская администрация. Они так или иначе участники этого процесса, разрешение на строительство они давали. Но никто не думал, что это произойдет. Сама по себе эта тема не рассосется. Люди, которые привели к этой ситуации они находятся уже под арестом.
Для дольщиков у нас есть несколько привлекательных земельных участков и мы будем использовать потенциал и городской, и республиканский. Будет сформирован Фонд, январь-февраль будущего года, потому что есть регламент формирования такой структуры. Там городская власть будет, там исполнитель будет. Но курировать это будет Рустам Нигматуллин, первый вице-премьер правительства. Он хорошо знает город, в городе работал. Мы приняли такое решение, чтобы было понятно, как эта тема будет решаться. Там есть тоже две категории. Первая — это люди, которые на самом деле отдали последние сбережения и понадеялись на людей. И вторая категория, они вложили очень выгодно свои средства, хотели заработать. Но я считаю, что надо в первую очередь помочь тем людям, которые имеют какие-то долговые обязательства, которые оказались в сложной ситуации. Фонд будет рассматривать и решит эти задачи.
— На ваш взгляд какой дивидендной политика должна придерживаться «Татнефть»?
— Я могу сказать, что способность компании выплачивать дивиденды — это ее капитализация. А компания «Татнефть» поставила задачу в ближайшие 7-8 лет увеличит капитализацию в два раза. А чтобы добиться этого надо сделать очень много правильных вещей. Это и оптимизация, и соответственно международные отчеты, технологические режимы производства, масса вещей. Но самое главное экономическая эффективность работы, доходность, дивидендные проекты.
— В 2018 году «Татнефть» планирует сократить объем легкой нефти и почти на 20 процентов нарастить добычу битумов. Означает ли это что компания нашла действительно эффективную экономическую технологию по добыче битумов и какова сейчас рентабельность этой модели?
— Потенциально «Татнефть» в этом году могла нарастить объемы добычи нефти еще больше. Я уже говорил свое мнение, что благодаря усилиям нашего президента ОПЕК в России приняли решение по ограничению добычи. И мы в этой программе участвуем. Она дала серьезный позитив, потому что должны быть правила игры. А так как мы не можем расти дальше, не имеем права, мы должны выдерживать. А чтобы начать добывать неполную нефть надо четыре месяца качать пар и только после этого начинается процесс. Мы этот процесс не можем остановить он запущен. А обычная скважина там технологически это проще.
У нас планы были нарастить объемы добычи, но так как есть ограничение, мы это выдерживаем — снижаем рост в одно месте, добываем в другом.
— Как вам взаимодействие власти и бизнеса сейчас? Вы сами с предпринимателями часто встречаетесь. Выдаете поручения, насколько эффективно они исполняются?
— Здесь нам придется еще очень много работать. В части того, что малый бизнес сам по себе так не появится. Пока не поменяем отношения к этим людям, которые сами хотят заработать и дать работу еще кому-то, заплатить государству налоги. Малый бизнес, средний класс — это основа любого современного государства.
Прежде чем, что-то посадить надо посеять, поливать после этого появится растение, а у нас — он еще ничего не сделал, а мы его уже с удовольствием придавим, духу, чтобы его не было. Наше отношение — власти, контроля надзорных органов, ему (ревизору, — Ред.) дали права государства, и он может оштрафовать тебя, он может обанкротить, одним своим решение закрыть из-за того, что дверь была неправильно. А сколько людей остались без работы. У них угрызение совести даже нет.
Если у него даже получилось надо ему помочь, чтобы он второй шаг сделал. Дальше двигался.
Я со своей стороны стараюсь встречаться с бизнесом. Но я считаю, что нам много еще надо работать.
Многое что надо поменять. Когда человек ни за что не отвечает, но наделен огромными полномочиями и не думают, что будет с другим человеком — это самая большая опасность. Вот его наделили — он ни за что не отвечает. То что он обанкротился, то что с ним случилось его не волнует. Он прав у него больше ничего нет.
Нам надо создавать площадки, условия, потому что малый бизнес ни бухгалтерский учет, ни юридические основы не знает, и как работать с персоналом. Их надо учить, им надо помогать.
Это огромный наш резерв. Эту работу надо начинать с школьной скамьи, с вузовский. Нам много еще надо работать, чтобы изменить отношение в этой области.
— Как вы относитесь к тому, что некоторые промышленные площадки в районах не смогли заработать?
— Негативно, потому что этот процесс очень непростой. Меня ругают за то, что я много езжу. Но если из моих 10 встреч 2 встречи принесут пользу, это уже большое дело. Надо перемалывать столько встреч, столько контактов, столько презентация, чтобы что-то достичь.
Если кто-то думает, что я поехал и всё — победил, вы глубоко заблуждаетесь. К нам приезжают. Мы ездим. Наши главы они должны рыскать, искать. Своих предпринимателей надо воспитывать. Уговаривать. В каждом районе, городе есть масса людей, которые способны начать что-то. Это не так просто.
Если кому-то кажется, что Минниханов туда слетал и всё решил, это быстро не получается. При таком режиме нам еще работать и работать.
— Как вы оцениваете те результаты, которые команда показывает после смены Грасии на Бердыева? И сразу второй футбольный вопрос, насколько Казань готова к чемпионату мира по футболу?
— К принятию ЧМ основная инфраструктура готова. Никаких проблем нет. У нас будут играть мировые лидеры футбола. Достойные были игры. После игр Кубка Конфедераций, конечно, сложновато было смотреть российский футбол.
Что касается «Рубина», любому тренеру нужно время, чтобы сформировать команду. Очень жаль, что мы много находимся в поиске. Болельщик ждёт позитивных результатов.
Но то, что чемпионат мира пройдёт на высочайшем уровне — это я обещаю вам.
— Следующий год обещает быть острым в политическом плане на ваш взгляд будет ли услышан голос оппозиции, в том числе несистемной? И буду ли следующие выборы чистыми и честными?
— А предыдущие нечистыми и не честными?
— Мне трудно судить.
— Так это вы так вопрос задали, я просто спросил, есть ли какие-то претензии к предыдущим выборам, вы так и скажите? Вы можете сказать, да у меня есть сомнения, это нормально.
Выборная кампания некий экзамен и для власти ответственная пора. Активность населения, активность оппозиции. Весь вопрос в чем? Что предлагает оппозиция? В моем лице, я конечно, им не товарищ. Они должны меня критиковать, это нормально. Критика дает нам стимул лучше работать. Мы готовы выслушивать критику и двигаться вперед.
Что касается выборов, у нас есть что сказать и очень надо эффективно использовать встречи с населением. Я же не зря говорю у нас 37 социальных программ. Они не просто так появляются из-за желания правительства, парламента. Мы набираем вот эти критические вопросы, к примеру, программа по садовым товариществам, руки не доходили, сейчас решаем, программа «Чистая вода» и так далее.
Оппозиция она должна быть конструктивной. Если — это оппозиция только в пику кому-то это не существенно. Если ест видение, как сделать страну лучше – это уже лучше.
Вот каждый из вас может меня критиковать, потому у меня масса вещей, которые я сделал, и масса вещей, которые мне можно предъявить, как претензию.
Я надеюсь, что выборы пройдут достойно.
— Может быть дадим слова Амилю. Мы сегодня с ним были целый день вместе. Узнаем, какие у него впечатления, — президент передает слово ученику 10 Б класса казанской гимназии №19, который написал письмо Рустаму Минниханову с просьбой провести с ним вместе один день, посмотреть на работу лидера республики, потому что и сам Амиль Нуруллин мечтает стать президентом.
Читайте также: Как «португальский мальчик» президенту Татарстана помогал
— Очень понравилось. Насыщенный день получился. Без показательных моментов. Сейчас это для меня новая планка. Это стимул для развития, потому что я хочу стать президентом, — поделился впечатлениями Амиль Нуруллин.
— Это обычный рабочий день был, — вновь подключается к разговору президент. – Были в Нижнекамске, Альметьевске. Я думаю, молодому человеку интересно было. Но если бы я на твоем месте был, то никогда бы президентом не был. Я бы был директором крупной компании. Но я в тебе вижу моего преемника. Буду твоим доверенным лицом. Даст Аллах доживем до этого времени.
— Хотела вернуть вас в прошлое. Все-таки Новый год — это детский праздник. Вы помните, как вы справляли Новый год в детстве?
— Я сегодня захожу в «Татнефть» Снегурочки стоят с мандаринами. Новый год – это мандарины. И я с радостью съел мандарин. Потому что это ассоциация детства и Нового года. Обязательно на Новый год привозили в нашу деревню мандарины. Это обязательно в каждом доме елка должна украшенная быть, праздничный стол.
Comment section