Из-за кого будущий автор «Кавказского пленника» не закончил восточный факультет Казанского университета, какая ложь открылась ему на Черном озере и зачем граф примерял женские шляпки, рассказала исследователь наследия писателя, член Чеховской комиссии при Совете по мировой культуре РАН — профессор КФУ Лия Бушканец.

В нынешнем году 9 сентября исполняется 190 лет со дня рождения графа Льва Толстого – русского писателя и мыслителя, которого знают и читают во всем мире. В честь этого события 2018 год в Татарстане объявлен Годом Толстого. 

А между тем свои самые важные для становления личности годы, граф провел в Казани. И в городе до сих пор сохранились здания и места, где он жил и часто бывал. 

Балы и баллы

Территория теперешнего Татарстана была связана с Толстыми задолго до рождения будущего великого писателя. Прадед Льва Николаевича был свияжским воеводой, а его дед – Илья Адреевич – казанским губернатором. Лев Толстой родился в имении своей матери — в Ясной Поляне в Тульской губернии. Но Мария Волконская умерла, когда сыну не исполнилось и двух лет, а отец – Николай Толстой скончался, когда мальчику было 8 лет. 

В Казань будущий гений Лев Толстой приехал в 1841 году 13-летним мальчиком. Он вместе с братьями и сестрой поселился в семье своей опекунши – помещицы Пелагеи Юшковой, которая снимала часть дома у домовладельца Горталова. Этот дом по теперешнему адресу Япеева,15, долгое время стоял в руинах, но несколько лет назад его реконструировали, и теперь здесь находится Музейно-образовательный центр им. Л.Н. Толстого казанской школы №39. 

В 1845 году Толстой вместе с опекунами переезжает из дома Гортановых на новое место – в дом Киселевских. Сейчас это дом №25 по улице Толстого, в котором располагается Институт развития образования РТ.

Позже Лев Николаевич напишет о своей опекунше:

«Добрая тетушка моя, чистейшее существо, с которой я жил, всегда говорила мне, что она ничего не желала бы так для меня, как того, чтоб я имел связь с замужнею женщиной: rien ne forme un jeune homme comme une liaison aec une femme comme il faut»; еще другого счастия она желала мне, — того, чтоб я был адъютантом, и лучше всего у государя; и самого большого счастья — того, чтоб я женился на очень богатой девушке и чтоб у меня, вследствие этой женитьбы, было как можно больше рабов».

Сестра Льва Толстого – Мария, училась Казани в Родионовском институте благородных девиц (ныне – Суворовское училище). 

И братья часто посещали тамошние благотворительные балы и концерты. Одна из тогдашних знакомых Льва Толстого вспоминала потом: «…Лев Николаевич на балах был всегда рассеян, танцевал неохотно и вообще имел вид человека, мысли которого далеко от окружающего, и оно его мало занимает. Вследствие этой рассеянности многие барышни находили его даже скучным кавалером, и едва ли кто из нас тогда думал, что из такого сонного юноши выйдет такой гений, равного которому теперь во всей Европе нет».

Лев Толстой прекрасно играл на рояле и некоторых других музыкальных инструментах. А однажды он сочинил вальс в соавторстве со своим знакомым. Но точной даты рождения этого музыкального произведения никто не знает. Позже, сын Льва Николаевича – Сергей утверждал, что вальс был создан не позднее 1849 года. Так что вполне возможно, что Лев Николаевич проявил свои композиторские способности именно в Казани. 

Участвовал Лев Толстой и в модных тогда среди молодежи «живых картинках» и даже был упомянут по этому поводу в прессе. Комическая сценка называлась «Магазинщицы»: две девицы примеряют шляпки и то и дело надевают их на молодого человека, как на манекен, чтобы посмотреть со стороны. Игру Льва Толстого похвалили в газете «Губернские ведомости», которая выходила тогда в Казани. 

Упоминает Толстой в своих автобиографических записях и нынешний парк «Черное озеро». Тогда это был общественный сад с настоящим озером и ресторанами, где любили прогуливаться и проводить время представители светского общества. Именно в этом казанском саду будущий гений разочаровался в Боге. Он писал, что, готовясь к вступительному экзамену по Закону Божьему, прогуливался по Саду «Черное озеро». Он «молился Богу о том, чтобы выдержать экзамен и, заучивая тексты Катехизиса, ясно видел, что весь Катехизис — это ложь». Однако экзамен он все же сдал на четыре балла. 

«Бросил университет, потому что хотел заниматься»

— Конечно, Толстой получился бы Толстым, где бы он ни проводил свою юность, — считает Лия Бушканец. – В Казани же самым главным для него стал Императорский Университет. В то время даже провинциальный город, если он университетский, имел совершенно другой уровень культуры, в нем были совершенно другие человеческие отношения, все совершенно другое. И, конечно, Толстому безумно повезло, что он по воле случая попал в университетскую Казань.

Свое студенчество Лев Толстой начал на так называемом Восточном разряде Университета. Тетушка мечтала видеть племянника как минимум послом в Турции, и употребила все свое влияние в свете, чтобы специально для Левушки в университете создали турецко-арабское направление, на котором он и стал единственным студентом. 

На Восточном разряде Казанского университета в то время преподавали как замечательные профессора, которые совершали экспедиции на Восток, а увлекали учеников своими исследованиями, так и формалисты, которым совершенно не было дела до студентов. И, к сожалению, будущему гению по большей части попались преподаватели из второго разряда. Поэтому учебой он особо не увлекался – садился на лекциях «на галерку» и читал французские романы.

Но однажды Льву Толстому «попался», как мы сейчас говорим, педагог-новатор, Дмитрий Мейер, который читал гражданское право, и граф увлекся юриспруденцией, философией и идеей нравственного самосовершенствования.

— Не попадись ему Мейер, был бы другой Толстой, — уверена профессор Бушканец. – Он бы по-другому формировался, по-другому бы складывался.

Однако в некоторых исторических хрониках гуляет и другая версия, не лишенная достоверности. Есть свидетельство, что идея нравственного совершенствования завладела Львом Толстым во время пребывания в университетской клинике, где он лечился от «нехорошей болезни» и познакомился с другим пациентом — буддийским ламой.

Как бы то ни было на самом деле, но все толстоведы считают, что именно в Казани Лев Толстой сформировал свое мировоззрение и свою идею самосовершенствования.  

— Именно Казанский университет воспитал в нем эту потребность – работать над собой, думать, развиваться, двигаться вперед, — подчеркивает Лия Бушканец. – Искать свой путь в сомнениях, страданиях. Эта философия актуальна и в наше время. Сейчас торжествует то, что мы называем «позитивная философия». Это то, что транслирует нам телевидение, гламурные журналы и то, чему учат на тренингах так называемые психологи. На самом деле, ничего хуже, чем позитивная психология, в жизни быть не может. Потому что она отучает нас думать. А Толстой говорил о том, что двигает человека вперед только недовольство самим собой и осознание собственного несовершенства. Именно при этом условии человек развивается и не останавливается в своем развитии. А как только мы начинаем «позитивно мыслить», мы останавливаемся и становимся практически мертвыми людьми. 

Первый курс Восточного разряда Лев Толстой так и не закончил. Профессор истории Иванов не допустил студента Толстого до экзаменов по своему предмету «за полной неспособностью к истории». Именно так было записано в протоколе заседания Совета Восточного разряда. Но на самом деле все было гораздо сложнее.

— Николай Иванов был женат на дальней родственнице Толстых, — рассказывает Лия Бушканец. – Он был талантливым ученым, но как человек, говорят, был отвратительный. Тогда была такая практика, что студенты могли снимать комнаты у преподавателей-родственников и те, готовили их к экзаменам. Одно время Лев Толстой жил у Иванова, но потом они разругались, и молодой человек вернулся к тетушке. И, судя по всему, профессор отомстил ему, не допустив до экзаменов. 

Лев Толстой перевелся на юридический факультет и проучится там почти два курса. Причем, учился довольно успешно. Но в апреле 1847 года он покидает Казань, чтобы вступить во владение родовым поместьем «Ясная Поляна».

Сам Лев Николаевич позже писал: «…когда я был в Казани в Университете, я первый год, действительно, ничего не делал. На второй год я стал заниматься. Тогда там был профессор Мейер, который заинтересовался мною и дал мне работу — сравнение «Наказа» Екатерины с «Esprit des lois» Монтескье. И я помню, меня эта работа увлекла; я уехал в деревню, стал читать Монтескье, это чтение открыло мне бесконечные горизонты; я стал читать Руссо и бросил университет, именно потому, что захотел заниматься». 

Музей не для мебели

Несмотря на то, что в Казани сохранились два дома, где жил Лев Толстой, а в источниках множество информации об этом периоде его жизни, в городе до сих пор нет музея Толстого.

— Раз сложилась такая ситуация, что до Горталовых передали школе, то это тоже хорошо, — считает Лия Бушканец. – Потому что Толстой всегда занимался школьной педагогикой и пусть это будет школьный центр. Слава богу, что здание было спасено, потому что оно совершенно разваливалось. Но полноценного музея в школьном центре все равно не может быть. Пусть там занимаются школьные кружки и так далее. Казань достойна отдельного самостоятельного музея Льва Толстого.

По мнению профессора Бушканец, для этого идеально подходит здание, где сейчас располагается Институт развития образования Татарстана. 

Но это не должен был просто музей дворянского быта Юшковых, который просто организовать, поставив там типологическую мебель. В Казани уже есть прекрасный музей истории дворянской семьи – музей Боратынского, и второй такой музей городу не нужен.

— Это должен быть музей будущего Гения Толстого, — убеждена Лия Бушканец. – И его надо сделать на европейском уровне. Как сделан, например, музей Шопена в Варшаве. В Европе сейчас – бум музейного дела. И принципы, по которым они создаются, сейчас далеко ушли вперед. А просто отреставрировать здание и расставить мебель – это бессмысленно. В Ясной Поляне – мемориальная мебель. Там все стоит, как было при Толстом. У нас же нет мемориальной мебели, и чтобы сделать музей Льва Толстого в Казани, его надо сразу делать не провинциальным. Если уж вкладывать в него деньги, то делать его музеем не только регионального уровня. Надо очень строго продумать, как это можно сделать. 

По мнению, профессора, казанский музей Льва Толстого обязательно должен быть федеральным: либо при КФУ, либо как филиал музея-усадьбы «Ясной Поляны». Либо одновременно и то, и другое. Во-первых, это сразу снимет нагрузку на республиканский бюджет, а во-вторых – сразу поднимет престиж музея.

— Конечно, создать такой музей в Казани в Год Толстого мы не успеем, — отметает профессор Бушканец. – Но если мы хотя бы начнем, то это очень хорошо.

А пока уже на январь нынешнего Года Толстого на юридическом факультете КФУ состоится торжественное открытие мемориальной аудитории с экспозицией, посвященной знаменитому студенту – будущему гению.  

Читайте также: «Учить «на писателя» всерьез получается только у жизни»