«Это не обнал убирают, а конкурентов»

После перерыва в Челнах продолжились слушания по делу «банды обнальщиков». Фигурантов одного из самых массовых процессов последних лет обвиняют в создании и участии в преступной организации, которая занималась выводом денег бизнесменов, способствуя их уклонению от уплаты налогов. На скамье подсудимых оказались сразу 22 подозреваемых, а лидерство в ОПС приписывают Денису Окуню.

По данным следствия, за свои услуги предполагаемые члены организации получали комиссию в размере от 1,5 до 9%. Общий доход, который заработали подсудимые, составил 232 млн рублей. Помимо обвинения в незаконных банковских операциях, челнинцев подозревают в незаконном образовании юридического лица, хранении огнестрельного оружия и наркотических средств.

Заседание началось с некоторым опозданием. Шестеро подозреваемых находятся под стражей, но в разных СИЗО. Кого-то доставляют из Чистополя, кого-то — из Казани. Привезти всех в одно время бывает проблематично.

Когда все собрались, суд продолжил допрос основного свидетеля — бывшего бухгалтера «обнальщиков» Эльвиры Арслановой. Она заключила со следствием досудебное соглашение, сознавшись в незаконной банковской деятельности и участии в ОПС, за что была осуждена на четыре года условно.

В ходе допроса Арсланова рассказала, что еще во время работы в компании «Ваш налоговый консультант» познакомилась с Натальей Окунь — матерью Дениса Окуня. Нынешняя подозреваемая привозила в организацию данные для формирования налоговой отчетности. Затем этим начал заниматься сам Окунь. Позже, как заявила Арсланова, за подобными услугами обращались к ней «все, кто присутствует в зале» (вероятно, имея в виду фигурантов уголовного дела).

В ноябре 2015 года экс-бухгалтер покинула прежнее место работы и стала фактически «самозанятой» — арендовала помещение, обставила его, купила необходимые программы и продолжила оказывать бухгалтерские услуги. Но уже на частной основе. По словам свидетеля, Окунь, а также прочие подсудимые от его имени обращались за услугами по формированию налоговых отчетов. При этом, в зависимости от сложности работы и оборотов компаний, платили Арслановой от 1 000 до 10 000 рублей за отчет.

Спустя примерно полгода работы, в апреле 2016 года, у девушки возникли подозрения, что часть организаций, для которых она готовит отчеты, фактически не ведут хозяйственно-финансовой деятельности. Однако этими мыслями она ни с кем не делилась, а просто решила покончить с подобной работой, что и сделала. Уже после увольнения Арслановой заинтересовались правоохранительные органы.

Сегодня бухгалтер — основной свидетель обвинения. Что должно было вызывать вал вопросов от защитников. С уточняющими вопросами к экс-бухгалтеру, как ни странно, обратились далеко не все. Но даже их хватило, чтобы выявить некоторые неточности в показаниях.

Четверо или пятеро адвокатов назвали фамилии своих подзащитных и поинтересовались, обращались ли они в компанию «Ваш налоговый консультант» за услугами. Ведь Арсланова ранее уверенно заявила, что видела едва ли не всех фигурантов дела. Оказалось, что четверо не обращались никогда. Кто-то прибегал к услугам уже после увольнения из организации, но только по делам своей компании — с Окунем его объединяет только один и тот же бухгалтер.

Не смогла полностью прояснить Арсланова и часть показаний, касающуюся того, что именно незаконного она совершила.

— Вы утверждаете, что, работая в компании «Ваш налоговый консультант», получали зарплату? — задал вопрос один из подсудимых.

— Получала зарплату за свою выполненную работу, за подготовку отчетов.

— А потом вы выполняли точно такую же работу самостоятельно и считаете ее законной?

— Нет, незаконной. Из-за чего и получила наказание, — отвечала Арсланова.

— Дело в том, что тогда вы должны признать, что и в компании «Ваш налоговый консультант» вы предоставляли такие же незаконные услуги, как и после, когда делали это самостоятельно.

— Вопрос снят. Следующий вопрос, — вмешался в допрос свидетеля судья.

Допрос свидетеля завершился довольно быстро. Затем обвинение ходатайствовало о продлении меры пресечения — срок по предыдущему решению подходил к концу. Прокурор попросил оставить меру пресечения для всех участников без изменения еще на шесть месяцев. С этим не согласились защитники тех фигурантов дела, что находятся под стражей. Они просили смягчить меру пресечения, изменив ее на домашний арест, — основной свидетель допрошен, повлиять на него никак нельзя, а под стражей «обнальщики» находятся с 2016 года.

Единственная женщина, находящаяся под стражей в течение трех лет, — Лилия Акмалова. Ранее защита горожанки уже обращалась с жалобой к генеральному прокурору РФ Юрию Чайке и председателю Следкома России Александру Бастрыкину с просьбой отменить меру пресечения. Результатов это не принесло.

— Прошу изменить меру пресечения моей подзащитной на домашний арест. При этом я исхожу из того, что она мать-одиночка, ее дочь в настоящее время оканчивает девятый класс и остро нуждается в поддержке матери. Основной свидетель по данному делу уже допрошен, показания внесены в протокол. Никакого давления Акмалова осуществлять не будет. Она не состояла на учете в ПНД или ГНД, имеет постоянное место жительства, не судима, — обратилась к суду адвокат подсудимой.

Затем слово дали и самой Акмаловой.

— Не считаю, что я опаснее кого-либо из участников процесса, находящихся в зале суда. Являюсь женщиной в возрасте, мне сложно содержаться в условиях тюрьмы на протяжении такого длительного времени. У меня ребенок, я единственный родитель. Я хочу, чтобы ребенок закончил нормально девятый класс. У нее выпускной, — объясняла она едва не плача.

О дополнительном времени прогулок попросила и супруга предполагаемого «лидера ОПС» Екатерина Окунь. Объяснив, что ей необходимо сопровождать дочку на занятия в кружки и в школу, так как у ребенка проблемы со зрением.

Судья удалился в совещательную комнату. А фигурантов дела, не находившихся под стражей, попросили выйти из зала в коридор. Там они плотной группой обступили журналистов. Обвиняемые в «обнале» и создании ОПС горожане уверены — как следствие, так и суд идут только в пользу обвинения, а защиты «вообще ноль».

— Невооруженным глазом видно, что мнение свидетеля сформировано в процессе следствия. Сейчас ему наводящие вопросы задают — этого не видела, этого не знаю. А за что же ты признала 210-ю статью (УК РФ «Организация преступного сообщества». — Ред.), незаконную банковскую деятельность? За то, что напугали, сказали — будешь так говорить. У нее двое детей, ее тоже жалко, — рассуждает один из них. Фамилии и имена просят не указывать — в городе все друг друга знают.

Кто-то и вовсе уверен — вменяемые им статьи слишком суровы, а сам процесс — «заказуха» с целью расчистить место «под своих».

— Это как рейдерский захват бизнеса. Чтобы закрыть башковитого Окуня. А другим дать «зеленый свет». Это не обнал убирают, а убирают конкурентов крутых. Так же, как с «игровушками». Сейчас пошли все свои. Знаете, сколько их в подполье? Мама не горюй. Покерные залы устроены прямо в кафе, там сидит свой круг. Криптовалютчики уже официально работают, уголовное дело закрыли. Видите, что творится. Это просто рейдерский захват. Да, незаконное предпринимательство, недоплатили налоги. Но это мелочи, административное, налоговое преступление. Но то, что здесь вменяют… — рассуждают подсудимые.

Судьи нет больше часа. Подсудимые начинают делиться зарождающейся надеждой — раз долго нет, значит, что-то решил, может быть, кого-то отпустят домой — сделают подарок к 8 Марта. Но оправдаться этим надеждам не суждено — меру пресечения судья оставит ту же, изменив только срок, — три месяца вместо шести. Продолжатся слушания по делу 12 марта.