Зулейха закрывает глаза: Хаматову проклинают, а Яхиной предлагают приостановить показ сериала

Многосерийный фильм «Зулейха открывает глаза» вызвал неоднозначную реакцию в обществе. Мол, и актеры не те, и снято плохо, и вообще сам роман, по которому снимали картину, оскверняет образ татарской женщины и татарского народа в целом.

Спустя несколько премьерных серий высказались и создатели сериала – автор романа Гузель Яхина и исполнительница главной роли Чулпан Хаматова. Они встретились в прямом эфире Инстаграме, поделились первыми впечатлениями от увиденного и ответили на вопросы зрителей. 

Выяснилось много интересного. Чулпан Хаматова рассказала, как чуть не погибла во время съемок и чем ей помог Чарли Чаплин, а Гузель Яхина о том, чего она боялась больше всего и к чему оказалась не готова.

Чулпан Хаматова: Как у тебя настроение?

Гузель Яхина: Ну, как настроение? Конечно, хотелось бы, чтобы все это обретало уже черты, близкие к финалу, но понятно, что это длинная история, поэтому запасаюсь терпением на долгую дистанцию. Если говорить лично обо мне, то я живу примерно в том же графике, в котором жила до изоляции. Просто потому, что и так моя жизнь достаточно одинокая. Для дочери, для семьи — большие изменения эти все режимы. Так что так живем потихонечку.

Чулпан Хаматова: Я поздравляю! Я знаю, что у нашего фильма очень хорошие рейтинги. В связи с этим я получаю много всяких проклятий. Я как-то предполагала, что то, что ты прошла с романом со стороны радикально настроенной татарской части общества, — это перекинется на сериал тоже. Но я с удивлением обнаружила, что к этой претензии прибавилась еще одна – об осквернении прошлого, нашей истории уже не только в срезе правды татарского быта, а просто исторической правды. Меня это сильно удивило. Я давно считаю, что раскулачивание как факт – это убийство огромной части сельского хозяйства, трагедия моей родины и преступление. Вдруг я обнаружила, что очень большое количество людей думает по-другому. Скажи, пожалуйста, ты стакивалась с такими выговорами  в свой адрес?

Гузель Яхина: Да, сталкивалась. Я предупреждала канал «Россия» сразу, что в Татарстане очень по-разному относятся к роману. Сейчас сами создатели фильма убеждаются в этом. Что касается возращения исторической правды, то да, такие голоса есть, их достаточно много. Даже была информация, что наша коммунистическая партия ополчилась против фильма и даже хочет попросить снять его с эфира.

Чулпан Хаматова: Да ты что?! (смеется).

Гузель Яхина: Да, мне звонили с телеканала, просили комментарий, но обычно я комментирую свои слова и свои тексты, поэтому я не стала комментировать. Насколько она [информация] официальная, не знаю, но такая информация прошла, что действительно готовится такое требование. Такие голоса звучат, я к этому отношусь нормально. Мы видим, что наше общество раздираемо разными мнениями. В общем-то было бы удивительным, если бы все вдруг полюбили фильм о раскулачивании. Да, кто-то его не полюбил именно поэтому. Давайте относиться к этому по-философски спокойно.

Чулпан Хаматова: Нет, я категорически ненормально отношусь. Я считаю, что незнание своей истории и непризнание тех ошибок, которые были совершены, не дают возможности двигаться дальше. Для меня это морально-этическая катастрофа. Если ты помнишь, мне казалось все как-то упрощенно, какие-то домики, все не так, как было на самом деле. Я, наоборот, боялась, что та историческая действительность, воссозданная в картине, недостаточно болезненно даст зрителям ощущение той боли, той трагедии, которая произошла. Я, наоборот, боялась, что это будет чересчур лайтово. Но, честно говоря, мне даже в голову не могло прийти, что могут быть такого рода претензии. С чем это связано? Как ты думаешь? Много было фильмов про это время, про сталинизм. Я снималась в «Детях Арбата», но такой реакции не было. Это связано с тем, что люди просто из чувства самосохранения не хотят знать эту правду?

Гузель Яхина: Нет, нет. Скорее здесь речь идет о другом. «Дети Арбата» были в другое время. Это было 17 лет назад. С тех по многое изменилось и люди стали очень разных мнений. Кто-то действительно сильно стал ностальгировать по Советскому Союзу. По моему ощущению, появилось много молодых людей, которые ностальгируют о том, чего они не знали вообще. То есть люди, родившиеся в третьем тысячелетии, тоже могут ностальгировать по Советскому Союзу, я с такими людьми тоже сталкиваюсь.

Время изменилось, мы вышли на новый виток дискуссии, она не такая правдивая, более витиеватая и идет волнами. Давай посмотрим, что будет дальше, что скажут зрители дальше.

Я понимаю стремление канала сделать фильм, с одной стороны, достаточно правдивым, чтобы его не критиковали, а с другой стороны, и не слишком уж беспросветным. Режиссеру в тесном сотрудничестве с каналом удалось найти то, что вышло, потому что изначальная режиссерская версия была немного другая. Она была гораздо больше в сторону авторского кино. Там было еще меньше разговоров, хотя и сейчас их не много. Там было больше длинных сцен. Скажем, сцена в мечети продолжалась очень долго. Сцена раздевания Упырихи длилась и длилась. Сцены жестокости тоже были подлиннее. Эта версия была гораздо тяжелее для восприятия, но я понимаю, что в финальном монтаже ее пытались сделать легче. В целом то, что мы видим сейчас, мне кажется, это здорово.

Я тоже боялась, что голос истории не будет слышен, что в фильме будет слишком много мелодрамы. Да, она есть, ее много, но при этом все-таки есть закадровый голос, который рассказывает о народе, а не только о женщине. Поэтому в фильме удалось соблюсти баланс между тем, что можно показывать и что можно смотреть.

Вопрос от зрителя трансляции: Гузель, расскажите о вашей реакции на то, что главную роль будет играть Чулпан Хаматова?

Гузель Яхина: Моя реакция известна. В 2016 году в Петербурге мы познакомились с Чулпан на радио «Эхо Москвы». Мы поговорили. Я  с самого начала видела тебя, когда сценарий о Зулейхе был написан. А роман изначально был задуман как сценарий. Мы обсуждали дримкаст, некое идеальное представление об актерах, которые могли бы сыграть фантазии сценаристов, и кроме Чулпан Хаматовой никаких других кандидатур не возникло у меня и у тех, кто это со мной это обсуждал. Ну и позже, когда был написан роман и компания захотела экранизировать, я обсудила это с компанией, рассказала о своей мечте. У меня не было возможности влиять на кастинг. Это было просто высказанное пожелание, но, видимо, и сам канал подумал в первую очередь о тебе. Поэтому все здесь как-то совпало. Спасибо, что ты согласилась.

Я же видела все. Я могу сказать, Чулпан, что это блестяще сыгранная роль, мне кажется, это твоя лучшая роль. Здесь случился мощный метаморфоз, который шел с 1-й по 8-ю серию. Классный ход, что в первой серии героиня не говорит ничего. Я получила сообщения, что героиня немая, спрашивали, что это такое было. Мне кажется, ты блестяще сыграла. Поэтому спасибо тебе большое, я правда очень рада.

Чулпан Хаматова: Спасибо за эти слова. Мне теперь будет не так страшно смотреть. Пока я и трое моих детей живем на даче у брата вместе с его семьей, его женой и их ребенком. Два вечера подряд мы все садимся перед телевизором, у нас такой домашний кинотеатр. В жизни такого не было, чтобы я сидела и смотрела сериал, в котором сама снималась. А здесь меня так потряхивает, потому что я с такой ответственностью, нежностью и любовью отношусь к этой работе. Я очень волнуюсь, что я подвела тебя, подвела роман, режиссера Егора Анашкина, канал. Ты сказала эти слова, и я немного успокоилась.

Я хочу рассказать, как возникла идея, что героиня молчит первую серию. Зрители присылали вопросы, почему я не говорю по-татарски, почему  в фильме нет татарского языка.

К своему стыду, я не говорю по-татарски. Я понимаю бытовой татарский язык, но я дитя сломленного, перелопаченного советского времени, где был единый официальный язык – русский. Те счастливые семьи, где удалось сохранить язык и традиции, – у меня такого не было. Родители говорили по- русски, и они в этом не виноваты, я совершенно их в этом не виню. Это была дистиллированная данность нашего поколения, нашей страны с выкорчевыванием всех национальных признаков.

Если говорить по-татарски, нужны были постоянные титры, что тоже очень странно для такого высказывания. И любой татарский акцент делал эту историю какой-то… Тогда я в ужасе и панике позвонила Гузель. Решения, как она избавляется от этого татарского акцента, еще не было. Напомни, что ты мне сказала.

Гузель Яхина: Конечно, правильнее и честнее было бы сначала дать татарскую речь, а потом перейти на русскую. Но для аудитории это было бы совсем неудобно все время вчитываться в субтитры. Ну а если говорить о каком-то акценте, мы побоялись с тобой, что это придаст комичности, ведь это действительно звучало бы странно. Поэтому мне показалось, что  акцента не нужно точно, нужно говорить на чисто русском языке сразу. Общая атмосфера того, что происходит, татарский дом, татарская одежда и песня, — это все дает знать сразу же, что все это происходит в татарской деревне. Поэтому у меня не было сомнений, какое решение принимать.

Чулпан Хаматова: Дальше родилась идея обретения голоса и возможности высказать свою точку зрения. Это происходит очень постепенно. Если говорить в разрезе от татарского языка в русский, в ту ситуацию, в которую она попала в лагере, получается прекрасная метафора. Для женщины, лишенной голоса, наступает ответственный момент. И она обретает его. Поэтому все придумки говорить с акцентом и переходом на русский отпали. Мне кажется, это было правильное решение.

Гузель Яхина: Еще интересно, что единственное слово, которое ты произносишь в серии, – «мое». Это же важное слово, оно характеризует Упыриху, которая всю жизнь провела, закрывая крыльями своего сына. Собственно к этому шла и Зулейха -к тому, чтобы сказать Юзуфу: «Ты мое». Почти это и происходит в романе, но Зулейха находит в себе силы отпустить ребенка. В этом она перестает быть отражением своей свекрови.

Это слово было одно, но вес его огромен. Это смело со стороны канала, что они разрешили оставить безмолвную героиню. Обычно в сериалах много говорят. Я боялась, что будет много разговоров.

Чулпан Хаматова: Да, это правда. Когда нечего сыграть, всегда можно заменить какими-то словами.

Вопрос от зрителя трансляции: Что символизирует жар-птица в фильме?

Чулпан Хаматова: Ну у нас это не совсем жар-птица, но и так можно назвать. Те, кто читал роман, знают, да и зрители начали понимать, что речь идет о птице Симург, о которой Зулейха начинает рассказывать в первой серии. Это легенда, восточный памятник культуры. Он есть в очень разных изложениях. Я отсылала к тексту Алишера Наваи «Шах-птица», в книге есть даже такая глава. Это просто легенда о том, как птицы отправились на поиски самой главной птицы в мире — шах-птицы Симург, а в итоге, пройдя вместе через многие испытания, они поняли, что они и есть тот самый Симург. Это то, что происходит с героями книги, с теми, кто выживает. Они в итоге объединяются в семью, которая сохраняет себя. Вот этот смысл — мы вместе гораздо больше, чем по отдельности.

Вопрос от зрителя трансляции: Расскажите о фигуре птицы на снегу.

Чулпан Хаматова: Наверное, кажется, что этот кадр – компьютерная графика, но на самом деле приезжал чудесный британский художник Саймон Бек, который вытаптывает на снегу всевозможные картины и узоры. Прекрасный Саймон вытаптывал эту птицу Симург целый день. Поднялся ветер, все это снесло, была большая трагедия для него и для съемочной группы. Потом он все это перетаптывал. Это правда огромное снежное поле.

Гузель Яхина: Когда я смотрела режиссерскую версию, я была уверена, что это компьютерная графика. Я не могла себе представить, что это можно вытоптать вживую, тем более на компьютере все это можно нарисовать быстрее и дешевле. Поэтому я, конечно, поразилась, когда мне рассказали историю про художника.

Чулпан Хаматова: За это надо сказать спасибо режиссеру Егору Анашкину, который настоял на том, что все должно быть подлинное. Это и правда какие-то другие ощущения, когда ты идешь в середину этой птицы по бесконечному белому простору.

Вопрос от зрителя трансляции: Лежит ли в основе сюжета какая-то часть личной истории семьи писательницы?

Гузель Яхина: Да, так и есть. Это как раз история моей бабушки, которая девочкой попала в Сибирь и выросла там. Бабушка была такой же хрупкой, как Чулпан. Такой же маленькой изящной женщиной. Я вложила что-то из этого в образ главной героини. Бабушка с 1930 по 1946 год, то есть 16 лет, провела в ссылке. Это временной период романа, взятый из ее жизни. Оттуда же взят маршрут – из татарской деревни в Казань, в Красноярск и дальше в Сибирь. Поэтому да, это часть моей семейной истории непосредственно.

Вопрос от зрителя трансляции: Как умерли дети Зулейхи?

Чулпан Хаматова: Я считаю, что тогда за отсутствием медицины и самых элементарных средств для поддержания детского здоровья это была распространенная история. Может быть, не совпадал резус-фактор, потому что мальчик выжил, а девочки умерли.

Гузель Яхина: Была очень высокая смертность. Не было ничего удивительного в том, что умирали младенцы. Поэтому здесь нет конкретного медицинского ответа на вопрос, есть только достаточно обычная ситуация, которая случилась и с Зулейхой.

Вопрос от зрителя трансляции: В фильме ввели новый персонаж Юлии Пересильд, который в книге лишь промелькнул. Как вы к этому отнеслись?

Гузель Яхина: (Смеется). Я когда подписывала договор с каналом «Россия», конечно, понимала, что фильм не будет отражением книги, что литературный текст при переводе на язык экрана и втискивании в конвенции сериального жанра будет сильно меняться. Я ожидала даже больших изменений, чем вышло на самом деле. Я предполагала, что мелодрама будет усиливаться. Не знала, какими средствами, но я понимала, что для канала она важна. Поэтому когда я поняла, что это будет делаться с помощью любовного треугольника, я отнеслась с пониманием. А когда увидела на экране Юлию Пересильд, даже с большой радостью. Конечно, порой этот треугольник очень уж крепкий. Но давайте просто поймем, что режиссер пытался совместить несовместимые вещи: и зрительское кино, и все конвенции сериала с очень серьезным авторским подходом. Мне кажется, ему это удалось.

Чулпан Хаматова: Я очень переживала, что Юлия красивая, молодая, талантливая актриса. Я не понимала, как Игнатов, то есть Женя Морозов, будет оправдывать свой выбор.

Вопрос от зрителя трансляции: Какой момент фильма был для вас самым сложным в эмоциональном плане?

Чулпан Хаматова: Очень сложно сказать, потому что все герои помещены в такую жестокую ситуацию, в обнаженную реальность, что практически каждое событие, через которое проходят герои, не сравнимо с сегодняшней жизнью. Это каждый раз выбор между жизнью и смертью. И холод, и голод, и чувство собственного достоинства, и страх за ребенка. Я не могу вычленить какой-то отдельный момент. А потом еще к любви к ребенку примешиваются и чувства к мужчине. У меня нет ответа на этот вопрос.

Вопрос от зрителя трансляции: Почему Гузель Яхина не писала сценарий для фильма сама?

Гузель Яхина: Очень сложно резать собственную историю по живому. Мне казалось, что это достаточно длинная, нервная работа, которая должна была отвечать запросам очень многих людей. Нужно было взять текст и приспособить его к производственному процессу, к пожеланиям продюсера, режиссера. Самое главное – разделить на 8 кусков и встроить все это в строгие сценарные правила, структурировать жестко, нарастить драматургическое мясо, которого не хватало. Меня это немного пугало, признаюсь честно. Плюс меня пугала перспектива остаться надолго с героиней. Я и так уже с ней срослась к тому моменту. А сейчас я уже отлепилась от истории Зулейхи и у меня написана уже вторая книга.

Вопрос от зрителя трансляции: Будет ли экранизация второго романа Яхиной «Дети мои»?

Гузель Яхина: Я не могу сказать точно да, но могу сообщить, что подписан договор. Пока нет сценария, не найден сценарист. Есть пока планы предварительные.

Вопрос от зрителя трансляции: Почему Гузель Яхина назвала свою героиню Зулейхой?

Гузель Яхина: В татарской культуре это имя сильно нагружено смыслами. Есть легенда о Юзуфе и Зулейхе, о них есть коранический сюжет, где рассказывается о страсти женщины к юному рабу. Эта легенда мной цитируется в романе. Есть, допустим, эпизод, где Юзуф убегает от матери, а она хватает его за ворот рубахи и он рвется. Это прямая отсылка к кораническому сюжету. Я его немного переиначила и рассказала не о сексуальной любви, а любви матери к сыну. Это первая нагрузка на имя Зулейха.

Ну и вторая нагрузка – это текст татарского классика Гаяза Исхаки. Это другая история героини. Он написал книгу о татарке, которую насильно выдают замуж за русского мужчину. Она его травит и попадает на каторгу в Сибирь. Получается, можно найти вот такие вот переклички в моем романе. Другое дело, я не планировала вступать в эту дискуссию и создавать такой образ, однако такие переклички нашли.  

Вопрос от зрителя трансляции: Будет ли в фильме продолжение у Юзуфа?

Гузель Яхина: Мы можем сделать анонс, что в 8-й серии о жизни Юзуфа и Зулейхи будет рассказано чуть больше, чем в книге. Давайте посмотрим, как это придумали сценаристы канала. Мне кажется, все главное будет рассказано. Важно, что в фильме тоже сохраняется многоточие, история не доводится до жирной точки. Мне кажется, это хорошо. Мы оставляем пространство зрителю подумать немного, а что будет дальше.

Вопрос от зрителя трансляции: Где снимался фильм?

Чулпан Хаматова: Фильм снимался в Татарстане. Республика нам очень помогла, за что ей огромное спасибо. Перед глазами стоит наша первая встреча на декорациях. Было яркое солнце, голубое небо и свежевыстроганные бараки, от которых веяло беззаботностью. Я подумала, о боже, какой оптимистичный Гулаг. Были съемки в Перми. В Подмосковье мы снимали железнодорожные пути, но я могу ошибаться. 

Вопрос от зрителя трансляции: Считаете ли вы, что у режиссера получилась талантливая работа?

Чулпан Хаматова: Вы знаете, эти критерии приходят сильно позже. Лет через 10, когда смотришь кино уже не на себя. Ты меняешься, это не ты. Сейчас апеллировать к этим категориям, талантливо или нет, я не способна, потому что это все свежо.  

Что я могу сказать про Егора Анашкина? Это человек с очень тонкой кожей. Он воспринимал это очень болезненно, как художник. Он не делал какой-то условный заказ телеканала «Россия». Он осуществлял это как личностное высказывание, бился, боролся за это, мерз, страдал. Там все пульсировало неравнодушием. Это было для меня самое важное.

Гузель Яхина: Именно так. Это слово – неравнодушие – я использую его, когда говорю о режиссере. До того как начались съемки, я не знала о таком режиссере. Имя его мне ничего не сказало. Только встреча с ним мне все показала. Я поняла, что мы говорим на одном языке, что он разделяет мои опасения. Мы стали общаться, не часто, по запросу. Я совершенно рада, что Егор взялся за этот проект. Другого режиссера я бы не хотела. Мы больше общались на этапе монтажа, меня удивило то, как он монтировал. А режиссерская версия влюбила меня в себя бесповоротно. Когда села смотреть, не поняла, что я смотрю, потому что я ожидала сериал для телеканала «Россия». Мне казалось, что это должно быть зрительское кино.

Вопрос от зрителя трансляции: Какой Евгений Морозов (Игнатов) партнер?

Чулпан Хаматова: Женя чудесный партнер, чудесный артист и потрясающий человек. Расскажу одну деталь, которая объяснит, какой партнер Евгений Морозов. Была сцена, где баржа тонет, после нее шла сцена под водой, а потом герои всплывают. Это снималось на середине реки Камы. Вода была уже очень холодная, потому что был сентябрь. Было сильное течение, а мы должны были доплыть до одного ящика, который был привязан якорем ко дну. Веревку течение невероятным образом сорвало, ящик уплыл. Камера была очень далеко, на корабле. Снимали приближенным объективом. Мы были вдвоем в этой холодной несущей нас реке. Проблема была в том, что на мне был живот. Он был силиконовый и набирал воду.  В конце концов он стал весить килограммов 10-12 и он тащил меня ко дну. Сил доплыть куда-либо не было. В это время на корабле думали, что мы так хорошо играем, а мы тонули уже по-настоящему. Я уже шла ко дну, у меня не было ни сил, ни дыхания. Женя своей невероятной выдержкой спас и меня, и себя. Потом, когда на корабле убрали глазок от камеры и поняли, что с нами что-то не то, к нам подплыли. Жене пришлось вызывать скорую помощь. До такой степени у него была физическая перегрузка. Собственно, дальше можно ничего не говорить. Это партнер, которому можно доверить все.

Вопрос от зрителя трансляции: Как Чулпан сыграла беспомощную Зулейху из первых серий? Как делала такой взгляд, который потом сильно изменился?

Чулан Хаматова: Проблема в том, что она как бы уже не девочка, она потеряла  четырех детей. Мне нужно было найти взрослую наивную форму, но чтобы при этом она была бы не бебишечкой. Я была Чарли Чаплином в этот момент. Мне помог именно он, именно его наивный, открытый, беззащитный взгляд на жизнь уже взрослого мужчины. Я поняла, что это где-то в этой же стороне. И взрослый человек может быть наивным, как ребенок. Это мой секрет. Я, конечно, не играла Чарли Чаплина, но старалась делать те открытия, которые происходят в человеке впервые, здесь и сейчас.

Вопрос от зрителя трансляции: Гузель, расскажите, над какой книгой вы работаете сейчас?

Гузель Яхина: Я достаточно давно пыхчу над текстом, над историей и пока не очень понимаю, как она получается. Наверное, потому, что тема непростая, это исторический сюжет, это снова раннее советское время, а там мало что было веселого. Я взялась за эту тему, но не очень пока понимаю, насколько она мне по зубам. Рассказать об этой истории смогу, только когда допишу ее. Очень помогает самоизоляция. Просто потому, что я нахожусь дома всегда, ничего другого, кроме как заниматься историей, мне не остается.

Вопрос от зрителя трансляции: Чулпан, что в характере Зулейхи вам нравится больше и меньше всего?

Чулпан Хаматова: Я не могу так сказать. Ну, наверное, если бы я пофилософствовала, то я бы сказала, что быть бесправной женой мне не нравится. Вообще, что мне очень нравится, что я даже так плакала над сценой, когда ребенок плачет, а ей нечем кормить его и она принимает решение порезать пальцы. Я помню, когда у меня у самой появились дети. Какая вдруг рождается смелость. Страх за себя и условные страхи совершенно растворяются. Остается один большой страх — за ребенка. Это какая-то вещь, которая тебя саму делает бесстрашной. Эта черта характера Зулейхи мне по-настоящему импонирует.

Вопрос от зрителя трансляции: Что означает быть по-настоящему свободной?

Гузель Яхина: Если говорить о романе, там я отвечаю, что быть по-настоящему свободной – это дать свободу другому. Это для меня важно — умение отпустить другого, что Зулейха и делает в романе.

Чулпан Хаматова: Мне кажется, для меня главное – несвобода, которая мне не дает двигаться дальше вперед, – это я сама, мои страхи, мои заблуждения, комплексы. Это основная несвобода. Наверное, быть свободным – это момент, когда я освобождаюсь от внутренних несвобод своих.