«На наших глазах размывается образ сакральности власти»

Трудно сейчас в России экспертам-политологам комментировать происходящее. Часто рациональным языком они не выразимы и поэтому приходится прибегать к историософским рассуждениям, погружаться в глубины коллективного бессознательного нашего народа.

Могу констатировать, что на наших глазах размывается образ сакральности власти. Пандемия коронавируса вытеснила ее на обочину, став главным страхом и возмутителем спокойствия. Власть однако пытается вернуть саму себя в эту сакральную рамку через различные ритуалы символического присутствия.

Ритуалистика, китайского разлива церемониал — это сакральный алтарь власти. Но карантин ограничил церемониал, убрал его в мало осязаемый глубинным российским народом виртуальный мир самоизоляции. Порождением чего являются эти архаические страхи о чипизации (считается, что это шельма, бесовщина, так как не сакрализована ритуалом власти, сами властьимущие страдают от вируса). Она отрывает народ от традиции привязки к помещику. Виртуальный хозяин невидим, его розги не осязаемы, не слышно авторитетно-барственного, но столь родного окрика. Наш человек боится остаться наедине с собой в четырех стенах. Он тут же теряет пространственный и смысловой ориентир.

Архаичный россиянин желает приобщения к реальному ритуалу видимой ему власти, пусть даже через насилие и принуждение. Собственно говоря, поэтому одним из спикеров движения против чипизации стал режиссер Никита Михалков, который доселе много рассуждал о полезности для страны возращения аналога крепостного права, чтобы прикрепить крестьянина к земле и хозяину. Ему нужен конкретный образ сильной русской власти, а не виртуально-бесовская демократия западного образца. 

И вот нынешние правители на распутье, как решить эту дилемму, где она золотая середина между традиционным крепостным правом и цифровой чипизацией. Впору звать писателя Сорокина и лепить по его художественным лекалам образы из «Опричника» и «Сахарного Кремля».

Россия это удивительно-парадоксальная страна, где художественные типажи не придумывают, их списывают из реальности. Суровой, беспощадной, но какой-то выразительно трагикомедийной. Может, именно этот факт отмечал президент страны Владимир Путин как особый знак цивилизационного отличия России от других.

Сразу после отмены крепостного права великий русский поэт Фёдор Тютчев писал:

Умом — Россию не понять,

Аршином общим не измерить.

У ней особенная стать — 

В Россию можно только верить.

Раз уж поэт, который, как известно, у нас больше, чем поэт, не смог разгадать эту таинственную «русскую душу», то как остальным разобраться в хитросплетениях народной психеи?

Россия же страна дублей, потому многие концепции здесь аберрируют, искажаются, растекаются в диспропорциональной тени своих аналогов.

Вот простой пример. Намедни разразился скандал. Агентство Bloomberg опубликовало материал, в котором приведен график со ссылкой на ВЦИОМ, где указывается, что рейтинг президента Путина снизился в апреле до 27%. Есть и другая методика определения рейтинга главы государства всё того же ВЦИОМ, где уровень поддержки россиянами Путина зафиксирован на отметке в 68%. На эту публикацию немедленно отреагировало… посольство Российской Федерации в США! Отечественные дипломаты призвали редакцию проявить «профессионализм», «объективность», порядочность и разместить реальные показатели.

Но почему-то претензий к государственному ВЦИОМ представители посольства не предъявили. Это и есть тот самый «дубль», та самая борьба с собственной тенью.

Но имеется и другая российская особенность, впрочем, ей не чужды и другие страны со схожим политическим режимом и историческим бэкграундом — это культ статистики. Почти что религиозные моления на «результат» были возведены в ранг государственного масштаба при советской власти с ее «даёшь пятилетку за четыре года!», «произведём 100000 тонн мяса к празднику 1 мая» и прочее в этом духе. Оценка всей работы шла по количественным, а не качественным показателям. Потом это движение выродилось в массовые приписки, фальсификации. И главное — все это прекрасно понимали, но делали вид, что ничего не происходит. Жизненной стратегией тех лет был тезис: «Вы делаете вид, что нам платите, мы делаем вид, что работаем».

И сегодня эти же подходы главенствуют в общественной, деловой и управленческой сферах. «Битва за цифры» превратилась в национальную идею. Поэтому вся бюрократическая машина так озабочена рейтингами, процентами явки, количественными показателями. Не исключаю, что они все до одного изучали когда-то Пифагора, сказавшего, что «миром правят числа». Хотя вряд ли. Секрет здесь, видимо, в другом.