Татарстана от партии КПРФ Николай Атласов рассуждает о минусах такой концепции
формирования городского пространства.
В первой части статьи я рассказал о концепции «15-минутного города» с точки зрения ее преимуществ — как модели организации городского пространства для благополучной, здоровой и комфортной жизни. Одна из главных идей этой концепции – чем меньше мы тратим время на преодоление расстояний, тем выше качество нашей жизни. Отсюда вытекает главная задача – создать для каждого жителя мегаполиса или крупного города полноценную инфраструктуру жизнедеятельности (место учебы, работы, торговли, услуг, досуга и развлечений) в пешей 15-минутной доступности от его дома. В идеале эта концепция предполагает, что большая часть жизни человека должна протекать в ближайшей округе от его дома.
Но во второй части статьи я намерен осветить позицию тех, кто критикует концепцию «15-минутного города», усматривая в ней первый шаг к созданию подобия концлагеря.
Напомню, идеи, заложенные в концепции «15-минутного города», появились достаточно давно, но попытки их практической реализации стали активно предприниматься в последнее время – на фоне последствий коронавирусной пандемии и карантинных ограничений. Многими жителями планеты, попавшими под карантинные ограничения, этот период времени воспринимается крайне негативно, так как они были ограничены в праве на передвижение и в праве доступа ко многим привычным товарам, услугам и прочим благам цивилизации. А сопровождавшая карантинный режим кампания по вакцинации населения с внедрением куар-кодов породила мощную волну недоверия к вакцинам, которая заметно усилилась в последнее время на фоне статистики о многочисленных фактах избыточной смертности среди вакцинированных граждан в различных странах мира.
Активисты антиваксерского движения, распространившегося по всему миру, воспринимают вакцинацию как инструмент глобалистов по насильственному сокращению численности населения планеты (в экологических целях, так как большое количество людей с их растущим потреблением усиливает негативное экологическое воздействие на окружающую среду). Поскольку вакцинации предшествовали карантинные мероприятия по всему миру, инициируемые Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), а причины возникновения пандемии до сих пор не ясны, меры по борьбе с коронавирусом перестали восприниматься как чисто санитарные и приобрели политический оттенок, причем в негативном смысле. Особенно это касается карантинных мероприятий, так как в них воплотилась максимальная степень жесткости в сфере ограничения многих прав человека. Конечно, в различных странах степень карантинных ограничений была различной: от щадящих – в России, до максимально жестких и даже жестоких – в Китае.
Карантинные мероприятия породили у многих людей недоверие к власти, а также подозрение и страх, что власть на фоне разворачивающегося глобального кризиса стремится перестроить жизнь своих граждан на новых принципах, предполагающих ужесточение ограничений во многих сферах. И одна из этих сфер – это ограничение в праве передвижения в пространстве.
Огромную пищу для подобного восприятия и страхов дал Китай, где карантин завершился лишь недавно. За последние три года интернет заполонили многочисленные видеоматериалы из китайских мегаполисов, где в рамках карантинных ограничений людей закрывали в их маленьких квартирах в небоскребах, межэтажные лестничные пролеты блокировали колючей проволокой, а подъездные двери заваривали сваркой. Доставка пищи и прочих бытовых предметов осуществлялась дистанционно. Тех, кто умудрялся выходить на улицу, санитарная полиция ловила и в наказание нещадно избивала. В таких условиях многие люди сходили с ума и совершали самоубийство. Одним из символов подобных жестоких ограничений стал Шанхай.
С ослаблением карантинного режима жителям китайских мегаполисов разрешили перемещаться по городу, но строго в своем районе – для совершения покупок и получения разнообразных услуг. В сети можно найти множество видеосюжетов, отражающих данный этап ограничений. Китайские города были разделены на отдельные районы, перемещение между которыми было ограничено и строго контролировалось через специальные пропускные пункты посредством куар-кодов. Когда же в стране начались протесты, то жители городов первым делом сносили эти заграждения.
Снос заграждений, установленных между отдельными районами Гуанчжоу, во время прошлогодних протестов.
При этом раз в два–три дня китайцы должны были сдавать платные тесты на коронавирус, из-за чего в пунктах тестирования выстраивались огромные очереди. Проверка ковидного статуса осуществлялась во всех общественных местах, и в случае выявления у кого-либо положительного теста все здание моментально блокировалось, а находящиеся в нем люди направлялись в специально построенные за городом карантинные лагеря, где находились две–три недели.
В Китае такая практика стала возможной не только благодаря культурным особенностям и политическим традициям этой страны. Это еще во многом и результат продвинутости Китая в сфере информационных технологий, позволившей властям создать систему широкого электронного контроля за поведением и передвижением своих граждан (изолированный от мира сегмент интернета, куар-коды, тотальная система видеонаблюдения в городах с высокой степенью распознавания лиц, электронный социальный рейтинг и многое другое). Один из идеологов-глобалистов – Клаус Шваб – ставит китайский опыт коронавирусного карантина, а также практику социального рейтинга в пример другим странам. И очень многие из них, в первую очередь, как это ни странно, страны западной демократии, проявляют готовность перенять многие элементы китайской системы тотального контроля над гражданами. В той же Великобритании уже заявили о намерении внедрить свой социальный рейтинг.
Китайский опыт борьбы с пандемией сильно напугал многих людей в мире. Они увидели, что идея электронной слежки и контроля за людьми (так называемый цифровой концлагерь) – это уже не фантастика, а вполне реалистичный сценарий. И одним из главных признаков такого сценария являются ограничения прав людей на передвижение в пространстве. Ведь главная идея «концлагеря» в современном понимании как раз и заключается в том, чтобы резко ограничить жизненное пространство человека и поставить его жизнь под контроль, навязав определенную регламентацию.
В контексте этих страхов вдруг проявилось негативное восприятие в отношении многих инициатив, которые прежде оценивались как вполне разумные. Речь в том числе идет и о градостроительных концепциях, призванных упорядочить и усовершенствовать жизнь человека в городском пространстве, например, концепция «15-минутного города». Сами авторы таких концепций продвигают их обществу под видом нового формата, дающего более высокое качество жизни и комфорта. Но сама идея ограничить жизненное пространство человека рамками отдельного небольшого городского района уже начинает восприниматься с подозрением. Потому что появилось понимание, что удобство и комфорт сейчас (близость всей инфраструктуры жизнедеятельности к дому человека) отнюдь не гарантируют высокое качество жизни в перспективе. Это примерно так же, как с системой электронных платежей, которая создает множество удобств человеку сейчас, в том числе ускоряет дистанционную покупку товара, но в перспективе ставит всю его финансовую деятельность (доходы и расходы) под контроль фискальных органов государства. При таком понимании создание для человека удобства уже воспринимается как механизм установления над ним контроля.
Следует отметить, что независимо от того, как относиться к концепции «15-минутного города», ее реализация объективно будет сокращать жизненное пространство человека. Просто потому, что создание для него инфраструктуры жизнедеятельности непосредственно вблизи от дома сужает у человека потребность выходить за границы этого пространства. Ведь жизнь большинства людей имеет рутинный характер, который определяется ежедневными циклами перемещения в пространстве: дом – место учебы (работы) – магазин – место досуга – дом. Временами к этому дополняются другие места, которые не отменяют рутинный характер жизненного цикла. И чем дальше будет расположение этих точек друг от друга, тем в более широком пространстве будет протекать жизнь человека. С точки зрения многих людей это является положительным качеством, так как жизнь в более широком пространстве расширяет палитру впечатлений человека и делает его жизнь более разнообразной. В конечном итоге размер пространства, в котором протекает жизнь человека, влияет на размер его потребностей и широту кругозора. Если допустить определенное упрощение, то разница здесь примерно такая же, как жизнь человека в деревне и жизнь в мегаполисе.
Тот факт, что концепция «15-минутного города» объективно сокращает жизненное пространство человека, является одной из причин возникновения подозрений. Но это не все. Еще один повод для подозрений – это то, что в последних проектах внедрения этой концепции заложена идея разделения единого городского пространства на отдельные территории, перемещение между которыми предполагается ограничить через систему разовых пропусков (проект властей английского города Кентербери в графстве Кент). В основе этой идеи лежит желание ограничить большие скопления людей на отдельных территориях (как правило, центр города), которые проявляются в определенное время суток. Считается, что такие скопления создают дополнительную нагрузку на экологию и способствуют повышению углеродного следа, борьба с которым является идеей-фикс глобалистов. Разделение города на отдельные более мелкие территории с самодостаточной инфраструктурой жизнедеятельности в каждой из них, а также установление контроля и ограничений при перемещении из одной территории в другую позволяет более равномерно распределить людей по территории всего города на протяжении всего времени суток.
Собственно, именно в Китае в период ковидного карантина была реализована эта идея в наиболее жесткой форме – с заборами вдоль границ внутригородских территорий и пунктами пропуска. Перемещение людей из одной территории в другую жестко регламентировалось и контролировалось всей системой электронного контроля. И это вызывает большое беспокойство у критиков концепции «15-минутного города». В том числе потому, что ее также активно продвигают глобалисты (Всемирный экономический форум в Давосе), которые постоянно нахваливают Китай.
Конечно, сейчас возможность внедрения в Европе, США и Канаде китайской модели по ограничению передвижения людей в пространстве кажется маловероятной. Но нужно понимать, что этот процесс можно растянуть во времени и осуществлять поэтапно. Например, как сказано ранее, само создание инфраструктуры жизнедеятельности в 15 минутах пешей ходьбы от дома уже сильно сократит потребность людей выходить за пределы этой территории. Кроме того, ограничения на перемещение могут начать вводить сначала для маломобильных граждан и пенсионеров, для многих из которых этот процесс не будет болезненным. И для этого уже сейчас есть свои инструменты. Ведь денежное обеспечение пенсионеров осуществляется посредством электронных карт, действие которых можно заблокировать, например, за пределами территории проживания. Это резко понизит их возможность посещения иных территорий. Опыт такой блокировки тоже есть, например, в самом продвинутом городе России – Москве, где в период карантина у пенсионеров были заблокированы их социальные карты, чтобы снизить их возможность пользоваться общественным транспортом. Аналогичные блокировки пенсионных карт осуществлялись и в Европе. Со временем систему блокировок могут распространить и на другие категории граждан.
Стоит еще раз отметить, что концепция «15-минутного города» продвигается в массы под благими идеями – здорового образа жизни (пешие прогулки и велосипедные передвижения), улучшения экологии, рационального и равномерного использования общественного пространства, выравнивания условий жизни для жителей мегаполисов и других городов с точки зрения наличия инфраструктуры и т.п. При этом все подозрения противников данной концепции жестко отметаются, а они попутно обвиняются в приверженности конспирологии и намеренном извращении сути.
Однако противники концепции «15-минутного города» не рассматривают ее в узком смысле – только как проект градостроительного переустройства. Они видят в этой концепции один из многих механизмов глобального переустройства жизни человека. «15-минутный город» – это жизнь в сильно ограниченном и контролируемом пространстве, качество которой будет определяться, в том числе, переходом на новую структуру «экологически чистого» питания (в рамках навязываемого глобалистами отказа от мясной пищи в пользу червей, насекомых и паукообразных). С учетом навязываемой обществу ЛГБТ-повестки и прочей гендерной чуши, разрушающей коллективные отношения на уровне семейно-родственных связей, жизнь человека в этом ограниченном пространстве будет протекать в одиночестве.
Именно в таком контексте воспринимают концепцию «15-минутного города» ее критики. И такое понимание находит поддержку у многих граждан западных стран. Многие консервативные политики уже подвергают эту концепцию критике с парламентских трибун. Например, депутат германского Бундестага Томас Эрхорн от партии «Альтернатива для Германии», выступая с трибуны, назвал концепцию «15-минутного города» попыткой глобалистов навязать Новый мировой порядок, при котором, к примеру, произойдет отмена частного автотранспорта, что ограничит права людей на перемещение в пространстве. Пенсионеры английского города Оксфорд поднялись на акцию протеста против ожидаемых ограничений на перемещение по их городу; характерны лозунги, выдвинутые ими: No 15 minute cities! (Нет 15-минутному городу!), No traffic filters! Don’t divide Oxford! (Нет пунктам пропуска! Не разделяйте Оксфорд!) и др. Аналогичные протесты начались и в других городах Великобритании, а также других странах.
Протест в Оксфорде.
Как бы то ни было, у людей растет понимание, что далеко не каждая красивая идея, касающаяся переустройства городских и прочих общественных пространств, несет в себе благо. И в наше непростое время очень важно сохранить способность к критическому мышлению, чтобы не стать жертвой глобалистской пропаганды.
Автор материала: Николай Атласов, депутат Государственного Совета Республики Татарстан, член фракции КПРФ
Comment section