«Отток молодежи — реальность всех крупных татарстанских городов»

KazanFirst уже затрагивал проблему оттока молодежи в Набережных Челнах. Однако, разговаривая с архитекторами автограда, мы смотрели на нее через призму нового генплана, который разрабатывает заведующий кафедрой градостроительства и планировки сельских мест КГАСУ Александр Дембич со своей командой.

На этот раз в интервью с заслуженным архитектором России и Татарстана Вячеславом Ниловым мы поговорим о проблемах города, которые вынуждают молодых людей покидать малую Родину, а также что нужно молодежи на самом деле и как можно создать приток людей в город.

— Вячеслав Степанович, сколько лет вы работали и проживали в Набережных Челнах? Вы коренной житель автограда?

— Я родился в Татарстане, село Бессоново Тетюшского района. 35 лет жил в Набережных Челнах (с 1979 по 2014 год), из них семь лет я был главным архитектором города, шесть лет главным архитектором КАМАЗа и 22 года возглавлял проектную фирму «Челныпроект». С 2014 года живу в Казани. 

Я работал главным архитектором Бугульмы (с 1974 года), был избран заместителем председателя городского исполкома. По рекомендациям Госстроя республики был назначен главным архитектором Челнов. То есть меня перевели из маленького города в большой по рекомендации правительства. 

— Насколько Набережные Челны отличались от Бугульмы на тот момент?

— Они отличались диаметрально. Бугульма – тихая провинция, правда, с научным институтом. А так это очень спокойный город. Челны же — это «вулкан» строительства, промышленности, переселение на комсомольскую стройку около десятка тысяч молодых людей. Ощущалась революционная обстановка, в отличие от той спокойной, которая была в Бугульме. 

— Вы являетесь вторым архитектором Челнов. Как менялся город за время вашей работы?

— Поскольку Челны строились с чистого листа в поле, город менялся, выражаясь образно, каждый день, ежемесячно точно. Каждый год появлялся новый микрорайон, проспект. Автоград менялся с космической скоростью, зрительно очень быстро – объекты строились в три смены (круглосуточно). Это была супербыстрая стройка, поскольку КАМАЗ должен был создать условия для проживания 150 тысяч работающих на заводе, поэтому все строилось почти молниеносно.

Я даже вел экспресс-карту, наносил на нее вновь построенные дома. Это была проектная схема автограда, состоящая из запланированных микрорайонов, улиц и кварталов. И ежемесячно каждый квартал, как лего, закрашивался.

Цель работы главного архитектора заключалась в реализации генплана и обеспечении комплексного освоения жилых районов и микрорайонов. Мы следили за тем, чтобы рядом с домами появлялись магазины, бульвары, поликлиники, отстаивая необходимость в этом. Строители, руководители КАМАЗа — у них в приоритете было жилье: «Нам нужны рабочие». Мы же в частых спорах, на совещаниях требовали и добивались всего, что было в проектах заложено. Участвовали в проектировании самих объектов и работали над тем, чтобы все это вовремя строилось и чтобы сквер, например, не превратился в набор киосков и каких-то коммунальных объектов. 

— На тот момент большее внимание уделялось автогиганту и его развитию? Можно ли сказать, что из-за этого объекты соцкультбыта «ушли в тень»?

— Нет, одно с другим не противоречило никак. Во время бурного строительства КАМАЗа город строился по единому организационному плану, заказчиком всего этого был КАМАЗ. На автогиганте создали специальное управление детального строительства, которое выполняло роль единого заказчика. Предприятие осуществляло строительство жилья комплексно, соцкультбыта в том числе: если в проекте был магазин рядом с домом, то он там строился. Правда, были приоритеты. Вначале надо было поселить людей, создать им жилищные условия, а уже на втором плане были такие близлежащие объекты, как магазин, аптека, больница. Застройка происходила комплексно с некоторым отставанием объектов соцкультбыта.

Объективный недостаток этого централизованного метода строительства заключался в том, что значимые объекты культуры города (театры, кинотеатры, гостиницы, торговые центры и прочее) были отложены на вторую очередь, так как сначала нужно было создать условия для проживания людей. То, что было «вторым в очереди», до этого руки не дошли из-за житейских объективных трудностей: на новом месте создавали все, а данные объекты были страшно дорогими. Их начали строить, но в силу ряда объективных причин эта стройка не завершилась.

Сейчас все кардинально изменилось – город строят и финансируют множество других заказчиков. Это и бюджетные, и частные предприятия. Такая модель западного цивилизованного мира, когда желающий строит объект и выступает также и в роли заказчика. В Челнах таких заказчиков в городе, условно говоря, около ста. 

— Можно ли сказать, что за это время проблему полностью решили?

— На уровне первой необходимости проблема решена. Кинотеатры, театры есть, крупные торговые центры общегородского значения тоже есть.

Однако нет ультрасовременного общественного городского культурного центра, который был задуман как мировой шедевр. Его нет, но это объективная реальность – не все задуманное осуществляется. 

Когда проектировался генплан, а я был не только участником его проектирования, также занимался развитием жилых районов и объектов соцкультбыта, мне посчастливилось работать в большом творческом коллективе института ЦНИИЭП жилища, которым руководил академик Рубаненко. Этот институт запроектировал в центре города эспланаду. В качестве примера была взята подобная в столице Бразилии – Бразилиа. Город построили на ровном месте в поле, его центр подняли на шесть метров на эспланаде. Это был шедевр знаменитого архитектора Оскара Нимейера, реализованный буквально за считаные годы до начала проектирования Челнов. И аналог взяли за эталонный шедевр. Челнинскую эспланаду запроектировали в деталях, вплоть до количества гранита, армянского тофа и других дорогих отделочных материалов. Все было заказано, запроектировано, но со временем заморозилось и так и не осуществилось.

— Насколько изменился город после вашего ухода? Можно ли сказать, что проблемы остались те же?

— Город изменился кардинально, стал похож на сотни других российских городов. В бытность бурного строительства КАМАЗа и начальной стадии строительства города был шедевральный пример нового современного в то время, можно сказать, социалистического города — смежные дома, широченные проспекты, широкие тротуары, бульвары. Никакой захламлённости, никакой мусорной застройки. Однако почему он стал таким рыночным и замусоренным, понять можно. В жизни нужно все, а тысячи всяких предприятий и услуг в новом городе были сконцентрированы только в одних крупных микрорайонных торговых центрах. Однако данные центры построены не были. И все пошло по необузданной схеме: в жилых домах, на первых этажах которых были квартиры, стали появляться ларьки, парикмахерские, всякие студии. Это превратилось в такой «Шанхай», грубо говоря. А недостаток торговых площадей вылился в строительство киосков, павильонов, которые просто «убили» архитектуру города. Был стерильный, современный, стал грязный, рекламный, павильонный.

Я в этом не обвиняю конкретных людей, руководителей. Это наша жизнь и данность. Видимо, через это надо пройти, чтобы выйти на современный уровень. Такой безобразной рекламы нет в цивилизованных странах.

Также впоследствии красивая санитарная зона стала ужасным нагромождением киосков и павильонов, рекламы, стоянок, автосервисов. Ужасный «хлам» образовался на территории санитарно-защитной зоны. Хотя это были легкие города со стороны КАМАЗа. Этого не удалось реализовать. 

— На момент, когда вы работали главным архитектором автограда, была ли проблема с оттоком молодежи?

— В мою бытность такой проблемы не было. Наоборот, был большой приток молодежи. Город формировался исключительно из молодых людей, которые приезжали на всесоюзную комсомольскую стройку со всей страны, потому что можно было получить достаточно комфортабельное жилье и приличную по тем временам зарплату. В Челны приезжали не по принуждению, а за такими привлекательными условиями. Что касается оттока молодежи, я бы здесь сказал, что эта проблема возникла в последние 10-15 лет, и она характерна не только для автограда, но и для Нижнекамска, Альметьевска. Недавно проходили отчетные сессии в этих городах, на которых выступали президент нашей республики Рустам Минниханов, председатель Госсовета Фарид Мухаметшин. И во всех этих городах одной из главных проблем фиксировался отток молодежи. Это не что-то объективное, это реальность всех крупных татарстанских городов. Причины не на поверхности, их много.

— Многие мои знакомые после окончания школы уехали в другие города. Например, среди одноклассников лишь 30% остались в Челнах, а остальные уехали. Понятно, что для большинства причина уезда в другой город – это перспективы: где-то их больше, где-то меньше. На ваш взгляд, почему уезжает молодежь?

— Сразу хочу сказать, что моя позиция может не совпадать с мнением коллег архитекторов и большинства горожан Челнов. Я думаю, что молодые люди уезжают потому, что нет перспективы комфортной семейной жизни. Строительство микроскопических квартир в многоэтажных домах не привлекает и никогда не привлечет молодежь. В связи с постоянным и резким подорожанием стройматериалов квартиры стали строить за баснословные деньги, они вряд ли доступны молодым семьям. Размеры жилья снижаются до смешных, получаются шуваловки – это квартира в 18 квадратных метров, в которой и туалет, и ванная, и спальня, и кухня находятся в одной комнате. Большего молодая семья не может себе позволить. А представьте, если они взяли жилье в ипотеку и каждый месяц платят по 20 тысяч рублей за эту шуваловку? А если родится ребенок, эта семья будет счастлива в этой квартире в 18 квадратных метров?

Я думаю, эта семья готова будет убежать куда угодно от такого счастья. Счастье молодых не в этом, не в получении какой-то шуваловки в многоквартирном доме. А ведь на данный момент все строительство ориентировано на это. Я считаю, что молодых людей привлекла бы возможность построить дом на своей земле. Вот это уже совсем другой уровень комфорта. 

Ресурсы, которые есть в пригороде, должны направляться на молодые семьи. Я могу сказать, что в Тукаевском районе, в прибрежной зоне от города до стороны водозабора вдоль скоростной трассы М7, расположены порядка 30 населенных пунктов. Некоторые из них большие, другие меньше, но многие из них теряют население. Ряд поселений жителей уже утратили. Резерв благополучия города я вижу в возрождении этих поселений в самом комфортном месте – в сторону водозабора, там, где широко разливается Кама. Вот это благоприятные места для создания комфортной жизни. В стране существовала программа дальневосточного гектара: из Татарстана ехали на Дальний Восток, чтобы получить условно гектар для семейного бизнеса молодым. Все это есть рядом, в Челнах. Эти поселки, о которых я вам говорю, находятся в 30-минутной доступности от автограда — это комфортное время, чтобы добраться до рабочего места. Можно жить в этом возрожденном поселении и работать в городе. Если ориентир сменят на освоение красивых, живописных, пригородных территорий для молодых семей, я думаю и уверен, что молодежь будет стремиться создать свою семью, бизнес в этих местах. В этих поселках ведь есть и церкви, и мечети, но где-то они разрушены. Также в поселениях находятся фельдшерские и акушерские пункты, магазины. Вот то, чего нет в Казани, и не могло быть, как говорил мэр города Ильсур Метшин, когда в полях отводили для молодых многодетных семей участки в пригороде.

У пригорода автограда вся инфраструктура для комфортной жизни есть, ее просто надо обновить, сделать реновацию. Дороги есть, электричество есть, а комфорт жизни в поселении молодые люди создадут сами.

Приведу личный пример. Я живу в подобном поселке в пригороде Казани. Осваивают данный поселок исключительно молодые семьи, причем они прикладывают несоразмерные усилия – засыпают болота, сами проводят газ, засыпают дороги. Это показатель того, насколько большая тяга к строительству собственных домов. И так десятки домов молодых семей появляются в поселке. Что касается инфраструктуры, говорю на своем опыте: у нас можно заказать торт, пироги, к калитке подвезут любой ассортимент молочной продукции, мяса. Все это настолько развито, что по сообщению в WhatsApp мы имеем сервис, которого нет в городе.

Есть автосервис, парикмахерские в частных домах. Единственное как шведский вариант — приезжает школьный автобус и детей отвозит в ближайшую школу. Не надо строить школы, детские сады в каждом селе. Мир и практика показали иной вариант. Подъезжает автобус, и под надзором дети уезжают на учебу, а вечером их встречают родители. Семейная, коммунальная жизнь обустраивается молодыми людьми, и единственное, что им надо дать, – это землю. А её наши чиновники боятся дать, что странно и неуважительно по отношению к молодежи. Им не Москва нужна, им нужна перспектива семейной жизни с достатком, а она может быть исключительно в своем доме и на своей земле. В Москве такой возможности нет, как и в Казани. Зато она есть в Челнах – уникальная возможность в создании таких комфортных условий. На данный момент новый генплан города исключает эту возможность, точнее сказать, даже не рассматривает как перспективное направление развития города. Освоим эти красивые пригородные территории, и отток прекратится. Наоборот, появится приток, как во времена строительства КАМАЗа.

К традиционным культурным ценностям, необходимым для жизни, доступность будет благодаря развитию дорог. Например, культура в Елабуге, спорт в Нижнекамске — до этих городов достаточно близко ехать. У нас высокий культурный потенциал в Закамье, чтобы никуда не стремиться. Вскоре появится скоростная дорога Казань — Москва и от Казани в сторону Екатеринбурга. Я так понимаю, что транспортная доступность с каждым годом будет улучшаться.

Что касается земли, я не буду оригинален – многие повторяют мудрые слова Минтимера Шариповича Шаймиева. И я их повторю в этом интервью, так как с низким поклоном отношусь к его мудрости: «Есть деревня — есть государство, нет деревни — нет государства. Если государство не использует свое основное богатство – землю, оно не может рассчитывать на экономическую безопасность и благополучие». Ключевое слово последнее – благополучие. У нас столько красивой, плодородной земли, но заброшенной. Я перечислю селения, которые находятся в патовом состоянии: Биклянь, Бетьки, Мелекес, Новый Мусабай, Кувады, Нижний Суук-су, Суровка, Новотроицкое, Калиновка, Шильнебаш, Новые Сарайлы, Старые Гардали, Азьмушкино, Новый, Верхний Байлар, Новый Байлар, Кузкеево, Старый Байлар, Тавларово, Малтабарово, Калмия, Биюрган, Кулушево, Ильбухтино, Малая Шильна, Большая Шильна, Белоус, Ильичевский, Кырныш.

Вот 29 поселений, которые могут только украсить город. Многие из перечисленных даже полностью утратили население: в некоторых из них проживает от одного до десяти человек. Это горечь и беда, хоть потенциал для  возрождения этих сел очень большой.

— Вы говорите, что молодым семьям необходима земля для строительства собственного жилья. Есть ли риск, что не все горожане захотят и смогут жить в пригороде, на природе?

— В прошлом году министерство строительства отчиталось о рекордном объеме строительства жилья – более 3 млн квадратных метров. Из них 2,1 млн квадратных метров – это частные домовладения. И только 942 тысячи квадратных метров – это многоквартирные дома.

Уже факт прошлого года, что 65% объемов жилья построено самостоятельно молодыми людьми. Если они сумели, то и остальные могут. И это при том, что сейчас не на 100% развито предложение по сборно-щитовым, каркасным (современным типам) домов. Это все развивается, и в этом перспектива строительства домов по современным конструкциям. Возможности, желания, умения у людей есть.

— Не могли бы вы перечислить, скажем, пять основных факторов, которые влияют на решение молодого челнинца переехать? (Например, престижный вуз, высокая зарплата, карьерный рост, хорошее жилье, экология)

— Отсутствие высокооплачиваемой работы, невозможность получить землю и построить свой дом, мало условий для семейного бизнеса, отсутствие исторических, культурных ценностей и стремление к перемене места.

Последнее не относится к недостаткам города, это молодость, особенность возраста – стремление к лучшей жизни. Как говорят, хорошо там, где нас нет. Молодые люди думают: «Поеду туда, там будет лучше». 

— Какие из этих критериев нужно подтянуть городу и как?

— Отсутствие исторических, культурных ценностей формируется не в одночасье, а плавно и постепенно. Дорожная инфраструктура поможет иметь возможность эту культуру подтянуть. И до Казани будет быстрей доехать, и до Елабуги с Нижнекамском. Я думаю, что это дело времени. Новый город никогда не станет старым. Но близость к истории, культурным ценностям будет улучшаться. 

Говоря об отсутствии высокооплачиваемой работы, только ориентируясь на собственный семейный или личный бизнес, который основан на земле, появится возможность производить и хорошо зарабатывать на продаже сотен, если не тысяч наименований нужной людям продукции. Те услуги, которые у нас в поселке предоставляют, дают хорошую прибыль молодым людям. Иначе к калитке дома вам бы не подвозили свежее молоко или овощи. Этот труд хорошо оплачивается, и с каждым годом ассортимент этих услуг только расширяется. Я думаю, что тут ставка не на КАМАЗ, не на промышленное предприятие, которое будет повышать оплату, а на собственный бизнес.

— Связана ли проблема оттока молодежи с градостроительными вопросами, инфраструктурой?

— Думаю, что влияет, но не в определяющей мере. Та архитектура фасадов, домов, то что сейчас окрашивают, производит удручающее впечатление. Наверно, на настроении это тоже сказывается, но думаю, что дело больше не в этом. Комфорт жизни. Он опускается ниже в области чистых дорог, сухих тротуаров, освещения, постриженных кустарников и опрятного газона. Архитектура дома может иметь даже второстепенное значение. Сильнее важен комфорт среды, а он удручающий. 

Хотя еще в бытность Якова Геллера столько внимания уделяли красоте деревьев, кустарников и в целом ландшафтному дизайну. Все вокруг отмечали достижения города в этом плане.

Хотя это были отдельные фрагменты. Для Челнов среди российских городов эталоном озелененных пространств и благоустройства среды является Москва. Эталоном в мире я бы назвал Токио или Японию. В первом при всей однообразности архитектуры, которая выглядит серой и не выдающейся, каждый кустарник, каждое дерево можно ставить в рамку и вешать на стенку. Нет ни одного брошенного и захолустного деревца, каждое насаждение содержится с любовью. Это при том, что в Токио нет ни одной уличной урны, но город идеально стерильный. Как так получилось? Из-за того, что город находится на берегу океана, ветер постоянно разносил мусор, Токио был ужасно грязным. В один момент провели референдум по данному вопросу и решили все урны переместить внутрь магазинов, которые работают на первых этажах многоэтажных домов. Там любая улица, где бы ты ни находился, на цокольном этаже находится магазин, аптека, кафе. У тебя в руке мусор, заходишь в первую попавшуюся дверь заведения и выкидываешь его в урну у входа. Через некоторое время Токио стал стерильно чистым. Здесь привлекательно скорее не градостроительство, а среда благоустройства. В Челнах таких мелочей объективно не хватает.

Я бы также убрал неряшливую рекламу в городе. Это сразу сделает Челны опрятнее. Ни вывески, ни баннеры не добавляют визуальной красоты. Они вызывают скорее отвращение. 

Вернувшись к ландшафтным деталям и их влиянию, хотел бы поделиться чувствами, когда заходишь на участок своего дома, в котором живешь несколько лет. Каждый раз поражаешься опрятности, чистоте, красоте и ухоженности. Вот что значит свое. И я не хвалю только себя и свою супругу — это объективная данность – человек свою землю содержит опрятно.

— Как вы считаете, хватает ли тех действий, которые предпринимают власти, для поддержки молодых семей? (программы жилья, детские сады, школы, медицина)

— Конечно нет, этих усилий недостаточно. Ведь автоград по своей природе молодой и многонациональный. Его создали с нуля, объективно он самый молодой. Челны приехала строить молодежь, после образовались семьи. Необходимо кардинально по-новому посмотреть на генплан развития города, в центр поставить интересы молодых семей, не просто молодых людей, а семей. Что надо молодой семье? Землю, дом. Если поставить перед выбором человека – квартира или дом, думаю, что почти 100% выберут второе. Условий для молодых семей явно недостаточно. Однако это можно решить на уровне генплана города.

— А можно ли сказать, что Челны, наоборот, в чем-то преуспели и другие города Татарстана могли бы у нас чему-то поучиться? С точки зрения архитектуры, градостроительства.

— Город по-современному удобно спланирован и достаточно четко организован: широкие проветриваемые пространства, удобно расположены дороги, наличие бульваров почти в каждом районе.

Этого не отнять, и этого нет нигде, даже в Казани. Градостроительная основа — это пример если не всем, то многим городам. А комфорт и быт в этом грамотно спланированном городе — это дело наживное.

Вспомнил в качестве примера поездку в Костомукшу, Республика Карелия. Город построили финны для горно-обогатительного комбината («ГОК») по советскому проекту. Мне запомнился один дом, хоть он был обычным, пятиэтажным, обыкновенно серым.  Но когда мы подходили к нему, то внутриквартальный подъезд к нему был обрамлен криволинейными бордюрами. У нас бордюры кусочками собраны, грубо и коряво, а там отлитые и будто нарисованные. Я даже удивился. Тротуары, в отличие от дороги, в плиточке, видно, что дорога для пешехода. Дверь в подъезд была такого качества, как в наших театрах. И меня так поразили детали, что я даже не помню – выразителен ли был дом. Но какой красоты была дверь, эти тротуары, газоны, скамейки! Прошло 40 лет, но в памяти осталась каждая деталь. 

Читайте также: «Основная проблема нового генплана Челнов — подход из далеких 70-х»